Подведение итогов года литературы в Семилуках

ПОДВОДЯ ИТОГ ГОДУ КНИГИ

На заключительное в 2015 году заседание клуба любителей литературы и искусства «Лира» в Семилуках пригласили писателя Михаила Ивановича Федорова. Встреча состоялась 25 декабря 2015 года в библиотеке Дома культуры. Открывая встречу, бессменный руководитель клуба Татьяна Митрофановна Коноплина коротко рассказала о творческом пути Федорова и предоставила слово гостю.

Михаил Федоров начал свой рассказ с книги о Троепольском «Человек Чернозема», которому в 2015 году исполнилось бы 110 лет со дня рождения. От него семилукцы услышали, как он познакомился с Гавриилом Николаевичем, как общался с ним, какое напутствие ему дал этот писатель. Выражая общее желание, Михаил Иванович подробно рассказал о том, как писалась книга. 

– Обо всем написанном я узнал из  многочисленных источников. Из очерков самого Троепольского. Из уголовного дела священников, по которому проходил отец Гавриила Николаевича благочинный Николай Троепольский. Из материалов писательских организаций, откуда видно было, почему писателя замалчивали. Он не возносил строителей коммунизма. Из протоколов писательских организаций, где прослеживался его путь. Из записок его учителя Александра Трифоновича Твардовского, – говорил Федоров. – Из рассказов работников «Нового мира», сотрудников «Нашего современника». От писателей Егора Исаева, Юрия Гончарова, Владимира Фирсова, Олега Ласунского, Виктора Панкратова, Сергея Пылева.

Федоров пояснил, как ему слали материалы библиотеки. Как помогали вдова первого критика Троепольского профессора Скобелева, дочь Твардовского Валентина Александровна. Как на многое открыли ему глаза встречи с бывшим работником Секретариата Союза писателей РСФСР Алексеем Шитиковым; с коммунновцем Николаем Гамовым – другом Троепольского; с сестрой другого друга Троепольского Василия Кубанева Марией Михайловной Кубаневой. Сколько важного ему сообщили бывший руководитель Воронежского телерадиокомитета Георгий Струков, бывший заместитель начальника Управления КГБ по Воронежской области Анатолий Никифоров, сын начальника отдела НКВД в Острогожске периода окончания войны Юрий Арнаутов, жители Острогожска, Воронежа, Новоспасовки и Хомутовки – малой Родины Гавриила Николаевича. Михаил Иванович отметил особую благодарность правнучке писателя Елене Юрьевне Троепольской, племяннику – Владимиру Погрешаеву, ближайшей подруге сестры Троепольского Валентины Николаевны Малаховой – Луизе  Матвеевне Кузнецовой.

Слушатели узнали, как реабилитировали отца Гавриила Николаевича благочинного Николая Троепольского. Федорову об этом поведал бывший прокурор Воронежской области Юрий Горшенев, сотрудники прокуратуры. Много интересного и ранее неизвестного узнали студийцы от гостя из Воронежа об авторе «Белого Бима Черное ухо».

После этого Федоров перешел к землякам симилукцев и рассказал о своей книге «Ольга Алмазова». Об описанных им судьбах недавней гимназистки из села Медвежьего Оленьки Алмазовой и уроженца села Малая Трещевка командира 25-го Смоленского полка Вячеслава Новикова. Какие события разворачивались на Семилукской земле в Гражданскую войну и в конце 20-х годов. Полная испытаний любовь бывшей гимназистки и командира белогвардейского полка поразила многих пришедших на встречу.

О жизни другого уроженца Семилукского района бывшего Генерального прокурора СССР Александра Яковлевича Сухарева слушатели узнали, когда Михаил Иванович перешел к книге «Александр Сухарев». Слушатели узнали, как этот мальчишка из крестьянской семьи села Малой Трещевки шел по жизни через лихолетья «репрессий», Великую Отечественную войну, восстановление разрухи, поднимался до высот государственной службы, как пытался сохранить Советский Союз, борясь с перестройщиками. Откровенная, честная книга (так назвал ее сам Сухарев А.Я.) взывала нескрываемый интерес у членов клуба, многие из которых и не знали о таком земляке.

Михаил Федоров рассказал и о своей последней книге «Василий Панин», о том, как мальчишка из села на реке Девице боролся за осуществление своей мечты и стал кинорежиссером. Многие смотрели фильмы Василия Панина «Певучая Россия» о Митрофане Пятницком, «На заре туманной улицы» о поэте Алексее Кольцове, которые режиссер посвятил родному краю. Федоров призвал посмотреть другие не менее достойные фильмы «Исчадье ада», «Захочу-полюблю», «Господа артисты», «Бульварный роман», снятые по произведениям русской классики.

– Я вчера в это время был в гостях у Василия Степановича и когда уезжал от него, он передал привет Вам, своим землякам.

И прочитал отзыв Панина, оставленный им на книге Федорова: «Моим славным землякам! С глубоким уважением и сердечной благодарностью Михаилу (Федорову) и Татьяне (Федоровой). Панин». Федорова Татьяна помогала Михаилу Федорову в оформлении книги, в которой одних только фотографий о жизни кинематографиста более семисот.

Читателей заинтересовало творчество гостя. С нескрываемым интересом они слушали о книге «”Громкие” дела писателей», вошедшей в список основной литературы Воронежской историко-культурной энциклопедии, о книге «Плодородный человек Егор Исаев» о поэте Егоре Александровиче Исаеве, о книге «Солдат правды» о писателе Юрии Даниловиче Гончарове.

Следует отметить, что книги Федорова в своем большинстве издавались в Воронеже в Издательстве им. Е.А. Болховитинова.

После выступления Федорова ему были заданы многочисленные вопросы.

Старейший участник клуба «Лира» Иван Семенович Шацких поинтересовался об отражении в книгах темы Хохольской земли.

– Вас видимо интересует наш с Вами разговор на встрече с читателями в санатории имени Дзержинского? – спросил Федоров Шацких.

– Да, – ответил Иван Семенович.

– Тогда книга про Василия Панина только готовилась к печати. Но, скажу, наша беседа нашла себе место в книге. Там есть и сценарий документального фильма «Звенят родники Хохольские», который мечтает снять Василий Панин и показать малую Родину.

– А какие Ваши дальнейшие планы?

Разговор еще долго продолжался.

Последовало много вопросов, на которые отвечал гость.

После разговора о книгах по традиции всех порадовала своими частушками Теплякова Нина Михайловна.

Она пела:

Теплякову слушали, смеялись, хлопали.

Попросили:

– Спойте про Обаму.

– Хорошо, – сказала Теплякова и запела:

Вечер продолжался. Слово взял бывший узник фашистских лагерей Маковкин Анатолий Иванович. Он рассказал, как в Первомайском сквере 9 апреля 2015 года  открыли памятник несовершеннолетним узникам, почитал отрывки из своей книжки. Что-то поведал о своих тяготах детства, связанных со временем немецкой оккупации.

Уже после встречи он подробнее рассказал свою историю, которую считаем нужным поведать.

– Я родился 20 сентября 1936 года на берегу Дона. Жили в Подпольном. Когда пришли немцы, нас выгнали из хаты. Ведь рядом линия фронта. Мама во дворе выкопала яму метр глубиной: туда можно было только пролезть. И мы там с неделю жили, – говорил Маковкин. – А потом решили идти в Девицу. Там бабка жила. Идем, а дождь. Помню, в меловой яме сидим, ноги в луже. Дошли до Девицы. Мы с братом Алешей и мамой. Соседка с двумя своими детьми. И племянница. Мы – детвора, росту меньше лопаты. Мамы нам «Идите, в село. У кого-нибудь переночуете. А мы утром придем». Сами остались у леса. Мы впятером пошли.  По колено в грязи, земля вязкая. Мы к первой хате подходим. Стали. Дрожим. Промокли до нитки. В окошко глядим: ничего не видно. Лампа горит. Алексей пошел в сени спросить, где бы переночевать, или как бабку найти. Потому что днем бы мы нашли её.  Это ночь, в метре ничего не видно. Он зашел в сени, из двери немец выходит с автоматом. Слышит, в сенях что-то шуршит. Он Алексея цап за шиворот: «Партизанен! Партизанен!» Выводит, а тут еще мы. Ставит Алексея к стенке, ставит рядом нас. Снимает автомат. Навел на нас и словами: пу-пу-пу-пу…. Мы как визг подняли. Крик! Хозяйка выскакивает из хаты и ничего не спрашивая, хоп всех пятерых загребла, и в сени. А немец заржал, захохотал. Хозяйка нас в сени, бегом во двор: притащила соломы. Разложила. Нас уклала. Чем-то накрыла: что-то бросала, бросала. Мы согрелись. Уснули.

Слушали Маковкина, затаив дыхание.

Он продолжал:

– А проснулись: наши мамы стоят. Потом нашли бабушку – метров триста до ее дома. У нее маленькая пристройка. Мастерская. В ней дед валенки валял. Мы там жили. Однажды я вышел: чем-то пахнет. Дед курил, а не тот запах. Смотрю, сигарета лежит. Немец бросил. Я цап её схватил, понюхать. Ну, шесть лет, какой там курить. А немец увидел краем газа, как дал мне сапогом по копчику! Я до двери летел. Так я потом лет до девяти страдал от этого. Для меня была мука: в школу иду, а вдруг – раз, в туалет махом. И никакой силы нет удержать. В копчике что-то подогнул – врачи потом сказали. Может, годам к одиннадцати прошло… Ну, ладно, короче говоря, недели полторы проходит. Приходят двое: «Ком, ком, ком». Один полицай: «Пошлите». А там колхозный двор через дорогу. Яма была, раньше выкопана. И они туда женщину столкнули. Она стоит. Потом, как выяснилось после войны, это была учительница. Они увидели у нее часы золотые. Еврейка. «Снимай!» Она: Надо, слезай, снимай». Они в нее автоматную очередь. Мы как с криком бросились бежать. А мамы за нами. Время проходит, снова двое. Полицай: «Берите с собой вещи. Узелок. Больше ничего не берите. Выходите на улицу». Мама нас одевает, сама плачет. Мы кричим. Не знаем: что, зачем. Нас одела, обула, выводит на улицу. А там уже человек двенадцать, десять, как мама потом говорит. Я конечно не помню. Ну и повели. А по дороге все больше и больше: там стоят, там. Собирают всех и подвели к церкви. Это все в Девице. Мама рассказывает: там было огорожено проволокой. За проволокой наши военнопленные. Копали противотанковый ров, как рассказывали после войны. Мы переночевали там, в шесть часов нас  подняли и погнали в Курбатово. Вышли в шесть утра и в одиннадцать вечера были там. Прошли тридцать километров. Там, мама говорила, тринадцать-двенадцать дней были за проволокой. Когда я в суде получал статус узника, свидетели сказали: десять суток. Считается, что если больше трех суток был в неволе под охраной, то узник. Посадили в вагоны, как мама рассказывала, повезли в Курскую область. Но недолго ехали, остановились, нас высадили и погнали пешими. Я помню: стоял сруб деревянный, а мы детишки, играли в прятки. Там же много детей. Сруб на камнях стоял, и мы под него подлезали. Прятались. Там жили у одной женщины. И вот там нас освободили: тишина мертвая, немцы еще накануне немецкий караул ходил, песни пели, лающая речь. Утром никого. И наши идут: хруп-хруп. Снег, мороз. Они «Че боитесь…» Увидели наших, в хаты потащили, накормили всем, чем могли. Вернулись в Подпольное. Я в школу за четыре километра ходил, потом за семь километров. Мама юбку перешила на костюм мне, а не хватило на рукав, какой-то отрезок черный нашла. Чернил не было. Мама из сажи делала. Писали на газетах. Вот мое детство. Моя школьная пора…

Так закончилась последняя в Год книги встреча в клубе любителей литературы и искусства «Лира».

Все расходились с приподнятым настроением.

А Федоров, уезжая в Воронеж, подумал:

«В городе такого не бывает. Чтобы так душевно, с частушками, с такими откровениями…»