8 июля 2013 года в Москве на 88-м году жизни умер поэт Егор Исаев — Герой Социалистического труда, лауреат Ленинской премии.

Прощание с воином

В последний раз поэт вместе с большой делегацией землячества из Москвы был в Воронеже 7 июня. В библиотеке имени Никитина состоялась встреча Егора Исаева с друзьями и почитателями его таланта. Был на этой встрече и воронежский писатель Михаил Федоров. Так случилось, что он провожал  Егора Исаева и в последний путь. Сегодня на девятый день после смерти поэта мы с Михаилом Ивановичем вспоминаем нашего великого земляка.

- Расскажите, каким был Егор Александрович в свой последний приезд?

- Выглядел уверенно, хотя возраст давал знать. Конечно, крепость былая ушла, но он держался. Поэтому его уход стал полнейшей неожиданностью. Егор Александрович читал стихи,  рассказывал о Воронеже, встреча длилась около двух часов. Сейчас по пальцам можно перечислить людей, которые на протяжении всей жизни стояли и стоят за нашу с вами воронежскую Малую Родину. Которые наиболее талантливые. Наиболее храбрые ее сыны. К таким мы относим недавно ушедшего почетного гражданина Воронежа Юрия Гончарова, а теперь – почетного гражданина области Егора Исаева. Это очень горько осознавать. Я думаю, что лучше того, что сказал во время прощания с Егором Александровичем московский поэт Владимир Бояринов, сказать нельзя: «Мы прощаемся с воином, пришедшим со щитом с великой войны. С учителем, чьи зычные, выдающиеся поэмы и посейчас слышны на просторах огромного бывшего Советского Союза. Мы прощаемся с народным дипломатом, который донес русское слово во все уголки земного шара, в такой форме, в какой хотелось тогда нашему поэтическому сердцу. Он человек, при жизни создавший себе клад на золотых щитах, которые защитят не только его память, но и защитят нас живых от пошлости, от неразумия, от авантюр, от всего того грязного, что идет сегодня с новых веяний. Этот гигант обладал такой проникновенной энергией, что один мог зажечь в сердцах, в головах нас и своих учеников свет, который они несли потом дальше, который передавался в строку. Он заряжал. Никогда не забуду крыльев, которыми он награждал. Если ты хотел лететь, ты летел!»

- Кто из воронежцев был на прощании в Переделкино?

- Я там увидел многих знавших Егора Александровича. Все с тяжелыми чувствами слушали прощальное слово от Александра Яковлевича Сухарева. Это тоже один из последних наших могикан. Он стоял на защите Советского Союза, когда его разваливали, не боясь опасности, тушил конфликты, разгоравшиеся по стране. Он был Генеральным прокурором. Но вы знаете, Союз сохранить не удалось… Так вот он произносил от нас всех теплые слова прощания. Этот, умудренный жизнью, борьбой, тоже участник Великой Отечественной войны говорил, а голос его дрожал. Он вспомнил, как Егор Исаев с ним проводил конференцию по Нюрнбергскому процессу. Тогда в Москву съехались со всего мира. Они напомнили, что такое фашизм, что такое война… Но не было тех, кто должен был здесь быть по чину, по долгу -  от воронежской писательской организации, Союза писателей России, а ведь Егор Исаев, как старейший писатель, открывал съезды… Не было от властей Боброва, Коршево, где он родился, тех, кто всегда подчеркивал свою особую близость к поэту…  Но услышали мы слова соболезнования от москвичей. От поэта Владимира Кострова – друга Исаева. Он назвал Исаева «представителем большого стиля, который включал в себя весь русский язык». А друг Исаева писатель Альберт Лиханов говорил: «Мне кажется, у истоков его дарования стоял Николай Алексеевич Некрасов, потом Твардовский, а дальше следовал Егор». Может, и не очень много было людей, выступающих, но слова шли от души. Егор Александрович их заслуживал. И, что символично, то и дело над головами пролетали самолеты от близкого аэродрома, и казалось, что они тоже прощаются и разносят прощание по всей земле…

- Чем лично вам близок поэт и человек Исаев?

- Я познакомился с ним в 2007 году, когда Исаев приезжал в Воронеж. А приезжал он по три, по четыре раза в год. Я встречался с ним в санатории Дзержинского, в Вислом – это живописнейший уголок под Бобровом на Битюге, на квартире у Ольги Григорьевны – спутнице Егора Александровича после ухода из жизни его жены Евгении Степановны. Ольга Григорьевна уходила на работу, а я часами слушал его рассказы, его неповторимую исаевскую речь. Это были часы величайшего наслаждения. Потом из этих рассказов удалось оформить «Земную душу» - рассказ Егора Исаева о жизни и о себе. Опубликовать в книге «Сестра милосердия из Гудауты». Считаю, Исаев был оберегом для нас – воронежцев, всех россиян. Вы только посмотрите, насколько насыщена болью за человека каждая его работа. Поэма «Суд памяти» стала первым в нашей поэзии антивоенным произведением. Он выступил против жаждавших реванша захватчиков. Его поэма «Буценова дорога» рассказала нам о земляке-самородке. Кстати, образ исходил от дяди Егора Исаева. Возьмите его стихи. Приведу несколько:

Бога молю молитвой,
Сердцем о колокол бьюсь.
Будь ты вовек монолитной
И нескончаемой Русь!

Ветра касаюсь губами,
Плачу и радуюсь вновь,
Журки летят – память,
Утки летят – любовь.

Воронеж не мог не вспомнить:
Равнина слева, справа крутосклон,
Воронеж – парусный, Воронеж – окрылённый,
Воронеж – от станка до борозды,

В бойцах у подвига и с космосом на «ты»!
Он – боль моя, мой свет, моя отрада
Под сводом памяти и солнечного взгляда
А как он горел?

Вспоминается одна история, когда генерал из числа депутатов Госдумы Сигуткин настаивал убрать со Знамени Победы серп и молот. Исаев отреагировал мгновенно.

Спороть со Знамени Победы
Наш серп и молот,
Так ведь это всё равно,
Что вспороть могилы всех тех,
Кто сломал хребет фашистам.

Позор вам, думские вашбродь!
Пороть Сигуткина! Пороть!
Сняв генеральские штаны
На Красной площади страны!

Только опубликовали стихотворение, как бывший тогда Президентом Владимир Путин отменил закон.

«Но не отдам забвенью»

Я рад тому времени, когда слышал голос Егора Александровича. Встреча с ним - как знамение. Вспоминаю, как Егор Исаев приехал после увольнения из армии поступать в Литинститут. Занятия уже идут. Комиссия распущена. «Я поворачиваюсь и спускаюсь вниз, - рассказывает Исаев. -  Выхожу в сквер, стоит в офицерском кителе. Следы от погон. Он говорит: «Младшой, ты чего такой?» Да я-то, родной, господи, к нему: «Да вот, опоздал». И всё это ему рассказываю. «Как опоздал? Это армия опоздала! Пойдём». За руку – и меня опять к заведующему кафедрой творчества Смирнову. И Смирнов уже не мне объясняет, а ему: «Ведь никакой же рекомендации». А я: рекомендации? А у меня два письма от Долматовского и Грибачова. А Грибачов, оказывается, уже говорил Смирнову обо мне. То есть я ни экзамены не сдавал, и комиссия-то была распущена. Стал студентом, а на следующий год уже получал Крыловскую стипендию. Кто же это оказался в офицерском кителе? Юрий Бондарев».

Их дружба сохранилась на всю жизнь. Юрий Бондарев не смог приехать проститься с другом. Но за него слова скорби передал говоривший с ним накануне похорон Альберт Лиханов. Не могу не вспомнить стихи Исаева о жене:

Тебя уж нет давно, а я все верю в чудо.
Что ты хоть раз один отпросишься оттуда,
Придешь как свет из тьмы, с лица откинешь полночь
И вся себя сама живой волной наполнишь,

Предстанешь предо мной, и на краю разлуки
Я в радостных своих твои согрею руки…
И лишь потом, когда ты снова станешь тенью,
Земле тебя отдам, но не отдам забвенью.

Когда теперь сидишь у его могилы, читаешь на памятнике его посвящение жене:

«»Женя?! Женя?! Где ты?! Где ты?! В бездну вечности кричу».

Вот вам и лирик Исаев.

Я хотел бы закончить стихотворением Исаева:

А всему причиной – мама,

А всему опорой – Русь,

Я родился – это правда,

Я родился в поле прямо

Там возрос и тем горжусь…

Думаю, комментировать больше нечего. Он был Оберегом нашему краю. Это он выбил у Черномырдина газопровод в Бобровский район. Никому не уступавший министр (он тогда был министром) отказывал всем, так как все просили для себя, а вот пришел проситель за других, кто победил в войне, а живет хуже побежденного европейца. И министр уступил. А скольким помог этот писатель в Москве? Вспоминается рассказ об одной женщине, пострадавшей на строительстве ГЭС. Он добился, чтобы ее восстановили в правах. Сколько на писательских собраниях я видел, как окружают именно Исаева, как расспрашивают. Это много стоит.

- Многих волнует вопрос  увековечивания памяти поэта…

- Я знаю, что у нас есть две библиотеки, носящие его имя. В Боброве и в Воронеже. Об истории названия одной мне рассказал на проводах Альберт Лиханов. Оказывается, группа товарищей предложила назвать именем Исаева библиотеку. Обратились к губернатору Гордееву, но тот: «Не принято называть именем живых». Тогда Лиханов: «Алексей Васильевич, покойных уважать легко. Труднее уважать живых классиков. Сделайте, превозмогите те самые законы». Некоторое время вопрос завис. Лиханов позвонил Гордееву и посетовал, что чиновниками затягивается решение вопроса. Тот спросил: « Так что, дать под зад коленом?»  -  «Да, дайте…» И назвали.

Ещё затевается музей в Коршево, я отдал туда много фотографий и публикаций об Исаеве, но как узнал, с его открытием тоже тянут. Видимо стоит попросить Лиханова снова позвонить Гордееву…

Есть портрет Егора Исаева, написанный маслом заслуженным художником из Орла Костянниковым.

Есть скульптурный портрет Исаева художников Дикуновых.

Я думаю не за горами то время, когда именем Егора Исаева переименуют улицу Первомайскую в Коршево, где стоит родительский дом, а во дворе «курятник», где поэт писал «Суд памяти». Что в Боброве, в Воронеже назовут улицы, установят памятник. Портрет повесят в одной из Воронежских галерей. И какая-нибудь гимназия для одаренных детей станет носить его имя. А поэтический конкурс на премию Исаева окажется одним из самых значимых событий культурной жизни Воронежа. Хочется ответного добра Егору Исаеву.

Беседовал Николай Миронов.